Ноосферное человековедение – основа ноосферного образования

«Непременно надо для здоровья нации,

чтобы кто-то детскими очами, просто так,

безотрывно глядел в небо»

Леонид Леонов

1.1.Введение

IX Международная научная конференция «Ноосферное образование в евразийском пространстве» по инициативе автора посвящается проблеме становление ноосферного человековедения, как важнейшему базису всей системы представлений о содержании и мировоззрении становящегося ноосферного образования и воспитания в России, как евразийской, общинной, с самой высокой энергетической стоимостью воспроизводства жизни и соответственно всей системы народного хозяйства, и с самым большим «пространством-временем» («хронотопом» по М.М.Бахтину) бытия, цивилизации [89, 90].

Осенью этого года исполнилось 10-ть лет становлению и развитию Ноосферной общественной академии наук, и одновременно 10-ть лет со времени проведения (в 2009 году) I-й Международной научной конференции «Ноосферное образование в евразийском пространстве».

Активным ядром в организации и обеспечении высокого научного уровня в обсуждении проблем становления ноосферного образования в России выступают члены Ноосферной общественной академии наук.

Фиксируя эту юбилейную дату – 10 лет, и оценивая сделанное, представленное 9-ю томами (12-ю книгами) коллективных научных монографий «Ноосферное образование в евразийском пространстве», можно одновременно констатировать, что этот сложившийся ноосферный научно-философский и культурно-духовно-образовательно-воспитательный компендиум есть великолепное «зеркало» сложившейся российской научной школы по разработке теоретических оснований ноосферного образования и воспитания. Эта российская научная школа ноосферного образования в свою очередь может рассматриваться как дальнейшее развитие Ноосферной научной школы в России, начало которой положено разработкой В.И.Вернадским учения о переходе Биосферы в Ноосферу, как законе глобальной эволюции Биосферы (обобщение которой автор впервые представил в монографии «Ноосферная научная школа: итоги и перспективы» в 2012 году [96]).

Научная школа ноосферного образования в России, именно как школа, презентируемая указанными 9-тью международными научными конференциями «Ноосферное образование в евразийском пространстве» представлена работами таких известных ученых как В.П.Казначеев, В.Н.Бобков, Б.Е.Большаков, А.А. Горбунов, С.И.Григорьев, В.Н.Василенко, Г.М.Иманов, Е.М.Лысенко, Т.А. Молодиченко, О.А.Рагимова, Л.А.Зеленов, И.А.Козиков, А.Д.Урсул, А.Ф. Бугаев, В.И.Оноприенко, В.Ю.Татур, В.И.Патрушев, В.Т.Пуляев, В.Г.Егоркин, В.В. Чекмарев, А.В.Савка, Н.В.Петров, О.Л.Краева, С.А.Вишниякова, Л.Г. Татарникова, Т.К.Донская, Н.Н.Лукъянчиков, Л.Д.Гагут, В.В.Семикин, З.И.Колычева, Г.Н. Дульнев, А.И.Крашенюк, А.П.Крупеня, Н.К.Морозова, В.П.Пилявский, А.Г. Резунков, О.П.Резункова, Ю.Е.Суслов, Е.А.Сущенко, К.И.Шилин, В.А. Чумакорв, В.Н.Турченко, А.Н.Паранина, И.И.Рудяк, Б.К,Коломиец, Л.Ю. Архипова, В.И.Франчук, Л.Н.Засорина, С.П.Позднева, В.А.Золотухин, В.А. Шамахов, Н.П.Фетискин, И.В.Каткова, И.И.Колисник, А,П.Лобанов, А.Ж. Овчинникова, С.М.Павлова, Н.С.Радевская, Н.М.Орлова, Е.Е.Морозова, А,В.Куманова, О.А. Горленко, Э.В.Баркова, А.А.Вересова, Н.В.Дроздова, Л.А.Зубкевич, Н.А. Коробов, Н.Л.Романова, Н.Н.Рябчикова, М.Н.Миловзорова, И.Ю.Александров, М.В. Барсанова, К.Ф.Комаровских, А.П.Мозелов, Д.Е.Муза, В.И.Рябов, В.Н. Саяпин, В.А.Трошин, А.А.Яшин, А.М.Пищик и другие.

Мыслитель космопланетарного масштаба, ученный-энциклопедист, гений нашего времени, с которым автор дружил на протяжении почти 30 лет, В.П.Казначеев в монографии «Проблемы человековедения» (1997) [56], которую автору пришлось по просьбе Казначеева редактировать и снабдить своим послесловием, писал [56, с. 17]:

«…человековедение – это обобщённое гуманитарное направление, объединяющее все социальные институты, обучающие и воспитательные институты, а также институты духовного, религиозного, социально-культурного направлений. Основы человековедения должны сегодня базироваться прежде всего на фундаментальном, стратегическом видении природы самого человека…».

И далее В.П.Казначеев обращает наше внимание на то, что в системе накопленных знаний мировой науки» 95% занимают «наши представления о сущности микро и макрокосмоса неживого, косного вещества в его космогонических масштабах, начиная от конструкции Вселенной, гипотез её возникновения, возникновения метагалактик, их взаимодействия и кончая микрокосмосом элементарных частиц, потоков, полей и т.д.», а «для понимания живого вещества остается очень мало места» [56, с. 21]. Иными словами, знания о человеке, и тем более об интеллекте человека, занимают меньше 5%. Эту асимметрию автор назвал технократической асимметрией нашего Разума (ТАР), которая предстает одним из аспектов открытой автором (впервые положение об этой асимметрии было опубликовано в 1990 году [64]) интеллектно-информационно-энергетической асимметрии коллективного Разума человечества (ИИЭАР), отражающей несбалансированность энергии природных сил, которой, благодаря научным достижениям, стал владеть человек, соответствующим качеством прогнозирования негативных последствий и качеством управления социоприродной эволюцией. В этой асимметрии (ИИЭАР) зафиксировалось нарушение открытого автором Закона интеллектно-информационно-энергетического баланса [47, 53, 65], который формулируется так:

• чем больше энергетическое воздействие со стороны хозяйства социальной системы (общества, человечества) на живое вещество и гомеостатические механизмы Биосферы, тем с большим лагом упреждения должно быть обеспечено прогнозирование возможных негативных экологических последствий, и с большим лагом упреждения должно осуществляться управление социоприродной эволюцией со стороны общественного интеллекта (Разума) этой социальной системы.

В ХХ веке скачок в энергетике воздействия мирового хозяйства в 10 в 7-й степени раз («энергетическая революция») оказался несовместимым со стихийными регуляторами развития, в первую очередь с рынком, институтом частной собственности в системе глобального империализма, что и «материализовалось» в глобальном экологическом кризисе (начавшемся в середине ХХ века), и затем в первой фазе Глобальной Экологической Катастрофы к концу этого века [34, 35, 47, 49, 50, 54, 65, 68, 79 – 83, 86]. Здесь проявилась принципиальная неспособность рыночно-капиталистической системы обеспечить требования «Закона интеллектно-информационно-энергетического баланса». А выявленная В.П. Казначеевым «технократическая асимметрия человеческого Разума» – ТАР, в которой отразилось в том числе и отставание в развитии человековедения (человекознания) как корпуса знаний о человеке, усиливает указанную асимметрию.

Действующий императив выживаемости человечества в XXI веке с одновременно возникшими Экологическими Пределами всей Стихийной парадигме его развития, включая механизмы развития в рыночно-капиталистическом формате, породил Эпоху Великого Эволюционного Перелома, которая есть эпоха Родов Действительного – Ноосферного – Разума [53] и соответственно – Действительной Ноосферной Науки и Действительного Ноосферного Образования, одним из оснований которых и предстает Ноосферное (и Неклассическое) Человековедение, обеспечивающее преодоление указанных асимметрий.

Ноосферизм и как программа становления новой истории в виде управляемой социоприродной эволюции на базе общественного интеллекта и научно-образовательного общества, и как новая научно-мировоззренческая система, определяющая стратегию выхода человечества из Экологического Тупика Стихийной Истории, и соответственно – стратегия спасения человечества от экологической гибели, и как программа ноосферно-ориентированного синтеза научного знания и становление (на его базе) ноосферных образования, просвещения и воспитания, включает в себя и программу синтеза и становление Ноосферного Человековедения [24].

Ноосферное Человековедения – один из важнейших базисов становления Ноосферного образования в России, на всем её евразийском пространстве.

Поэтому оно и стало предметом «Мозгового штурма» всех тех участников IX-й Конференции «Ноосферное образование в евразийском пространстве», кто так или иначе коснулся человековедческих аспектов и основ развития современных науки и образования в России и в мире.

Ниже раскрывается авторская система представлений о логике и структуре становлении Ноосферного, и Неклассического одновременно, Человековедения.

1.2.Категория человековедения.

Социальный заказ на синтез единой науки о человеке

Категория «человековедение», очевидно, появилась во второй половине XX века, восходя к работам Б.Г.Ананьева [1], хотя различные попытки интеграции науки о человеке были осуществлены уже в XIX и в начале XX века. Примером могут служить:

работа В.И.Несмелова «Наука о человеке» [2], изданная в 1905, 1906 годах и получившая высокую оценку в работах Н.А.Бердяева;

работа М.Шелера «Положение чело­века в космосе» (1928 г.), в которой был поставлена задача создания ос­новополагающей науки о человеке [4];

удивительная по постановке проблемы монография С.Н.Булгакова «Философия хозяйства» (1912 г.) [5]: в ней раскрывается космическая функция хозяйства и космическая функция через хозяйствова­ние на Земле человека, в принципе дается синтез зна­ний о человеке и человечестве через космоцентричностъ хозяй­ства, которая, в свою очередь, в чем-то резонирует с «теленомичностью» «разумного живого вещества», «живого космоса» по Казначееву; и этот список мог бы быть продолжен.

И, однако, социальный заказ на синтез единой науки о человеке, не­обходимость которой указывалась в известном предвосхищении Карла Маркса, созрел только к концу XX века. Он обусловлен Синтетичес­кой Цивилизационной Революцией, включающей в себя Системную, Человеческую, Интеллектно-Инновационную, Квалитативную, Рефлексивно-Методологическую и Образовательную Революции (Субетто, 1992, 1994, 1996) и потребовавшей преодоления сложив­шейся асимметрии как в развитии общественного интеллекта в XXвеке (информационно-интеллектно-энергетическая асимметрия че­ловеческого разума – ИЭАР по А.И.Субетто), так и тех­нократической асимметрии в эволюции единого корпуса знаний, на которую указывает В.П.Казначеев [8].

Интеграцион­ные процессы в системе Бытия человека и общества, определяющие содержание Синтетической Цивилизационной Революции, рост его сложности и системности, в том числе технологической, экологи­ческой, информационной системностей Бытия по антропогенным причинам, поставили вопрос о синтезе человековедения на ноосферно-научной основе как некое­го проблемно-ориентированного научного комплекса, макроблока единого корпуса знания, который обеспечил бы ноосферную человеческую революцию как момент реализации императива экологической выживаемости человечества в XXI веке. Иными слова­ми, синтез ноосферного человековедения стал жизненной необходимостью в эво­люции образования, науки и культуры в общей системе реализации императива выживаемости человечества в XXI веке. Ноосферное человековедение при этом приобретает функцию институционального носителя ноосферной или вернадскианской революции в системе образования, определяющей становление ноосферного образования в России.

Как ответ на этот социальный заказ, в С.-Петербурге в Доме Уче­ных в Лесном с 1985 по 1991 гг. действовала секция Человековедения (Председатель – А.И.Субетто), которая провела несколько конфе­ренций и семинаров по этой тематике. В Н.-Новгороде формируется в 80-х годах философская школа (под руководством Л.А.Зеленова), которая послужила базой создания первой Всероссийской академии человековедения (1991 [6, 7]). А.В.Куманова, болгарский ученый-библиографовед, предпринявшая попытку создать единую философско-науковедческую картину гуманитарного знания, отмечала в 1995 году [9]: «... человек в наше время предстает в качестве глобальной общенаучной проблемы – в связи с громадным ростом числа науч­ных дисциплин, занимающихся его изучением и вытекающими от­сюда затруднениями в сведении воедино системы добытых знаний, и, что еще важнее, в качестве философской проблемы – как выра­ботке мировоззренческого способа обобщений системы взглядов на мир и место в нем человека...». Она заостряет вни­мание на различии западноевропейской, американской традиций в толковании термина «антропология» и восточнославянской. Для последней характерна тенденция включения в содержание антропо­логии науки о биологической сущности человека. Для западной линии развития антропологии в XX веке доминантой оставался этноцентризм.

Следует отметить также и организацию общественного Института Человекознания в 90-х годах в Томске (руководитель Г.С.Горчаков) [10, 11].

Обращенность к усилению роли Человекознания в фундаментальной подготовке на всех ступенях непрерывного образования зафикси­рована и в Докладе Международной комиссии по образованию для XXI века (1997), представленному ЮНЕСКО, и в предисловии к этому Докладу Жака Делора, председателя этой комиссии [12]. Признавая, что «возникает... противоречие между невиданным раз­витием знаний и возможностями их усвоения человеком», Жак Делор подчеркивал, что, тем не менее, «комиссия не могла устоять перед соблазном добавить к этому новые области, такие, как позна­ние самого себя и средства обеспечения физического и психического здоровья, а также обучение, направленное на то, чтобы лучше по­знать и сохранить окружающую природную среду» [12]. Комиссия напрямую увязала гуманистическую направленность об­разования с проблемой выживания человечества, т.е. с тем, что автор назвал еще в 1990, 1991 годах императивом выживаемости человече­ства.

1.3.Программа и архитектоника ноосферного человековедения.

Антропное движение

Проблема синтеза человековедения как единой науки или единого научного комплекса продолжает дискутироваться. В некоторой степени определенным индикатором сложности отношения к проблеме синтеза человеко­ведения служат материалы первого российского философского кон­гресса «Человек – философия – гуманизм» (4-7 июня 1997 г.) в 7-ми томах, в которых философские проблемы человековедения в их син­тетическом ракурсе совершенно не прозвучали («Человек – Филосо­фия – Гуманизм», 1997) [13]. С другой стороны, наблюдаются тенден­ции к репрезентации человековедения со стороны отдельных наук – психологии, философской антропологии, биологии и т.д. или, что тоже самое, редуцирование всего богатства содержания чело­вековедения до одной какой-либо науки о человеке. Наиболее характерно это для психологии, которая, как правило, репрезен­тирует человековедческое знание в образовании или служит глав­ным основанием для его синтеза.

Чтобы этого избежать перед ноосферным человековедением как сложно орга­низующейся системой наук и теорий о человеке, очевидно, стоит проблема программы и архитектоники синтеза, т.е. проблема метасистемного обобщения. В ряде работ автора была пред­ложена программа и архитектоника синтеза человековедения на базе привлечения новых парадигм в организации единого корпуса зна­ний [14 - 31].

Предложенный системный подход раскрывается через шесть «про­филей» ноосферного или неклассического человековедения, взаимодействие которых образует «объемную матрицу» или « тензор» взаимодействия соответствующих наук и те­орий[30, с. 191 - 212].

Первый «профиль» ноосферного человековедения организуется по трем уровням методологической организации наук о человеке:

верхняя страта – системология человека, теория фундаментальных противо­речий человека, космическая и ноосферная антропологии, общая теория меры человека и др.;

средняя страта – специальные теории человека;

нижняя страта – предметно-ориентированные теории с отражением разных аспектов «природы человека»: этико-нравствен­ного, национально-этнического, демографического, географическо­го, социально-группового и социально-стратного (по П.А.Сороки­ну и по К.Марксу) и т.п.

Второй «профиль» ноосферного человековедения реализует принцип един­ства потребностей, способностей, деятельности и творчества челове­ка. В соответствии с этим принципом данный «профиль» организу­ется как тетрада наук или теорий – теорий способностей, потребно­стей, деятельности и творчества (креатологии). По Л.А.Зеленову эти теории (за исключением теории творчества) определяют структуру антропономии [7].

Третий «профиль» ноосферного человековедения организуется на базе «принципа развития» и объединяет «воспроизводственные» теории – социальную, культурологическую, этнологическую, био­логическую, демографическую, и собственно – ноосферную.

Четвертый «профиль» реализует принцип единства «человека» и его «жизни».

Здесь важное значение приобретает смысловое изме­рение науки о человеке как науки о живом разумном веществе и на­уки о жизни.

Человековедение предстает как «жизневедение» или виталогия [19 – 21, 30, 31]. К важным наукам этого профиля относятся валеология, теория качества жизни, теория автотрофности человечества, теория питания, педагогическая антропология и др.

Пятый «профиль» ноосферного человековедения определяет развертывание структуры чело­вековедения на базе принципа биосоциальности человека. Особое место в этом профиле занимают биология, социология и биосоцио­логия человека, а также этнология (в экспликации, которая наибо­лее близка воззрениям Л.Н.Гумилева), экология человека (по В.П.Казначееву [8, 20]), науки, которые еще должны быть отрефлексированы, обобщены и пройти свой путь развития.

Шестой «профиль» ноосферного человековедения организует систему человекознания на базе принципа единства человека и меры человека, понимания своеоб­разного цикла восхождения и спирали мерогенеза человека. «Квалиметрия че­ловека» [19] входит важным компонентом в этот профиль.

М.Я.Бобров поднимал в 1990-х годах вопрос о развитии «антропных исследований» и институционализации «антропного движения» как целого научного движения. Он писал: «Идеалом и целью антропного движения, по-видимому, должны стать единое учение о че­ловеке и его жизнедеятельности, а также единая теория человека» [4]. По его оценке, науку о человеке следует назвать гомологией, с тем, чтобы пре­одолеть ограниченность содержания антропологии, как оно сложи­лось исторически в первую очередь в англо-американской тради­ции. Здесь делается ставка на исследование законов жизнедеятель­ности человека.

О «человековедении» как научном движении пи­сали И.Т.Фролов и П.С.Гуревич [32]: «Чело­вековедение (общая антропология), – отмечают они, –новое направ­ление, связанное с целостным изучением человека и направлен­ное на постижение его интегральной природы с учетом достиже­ний различных теоретических дисциплин».

В этой структуре «антропного движения» особое место заняла космоантропоэкология, развитая научной школой В.П.Казначеева [8, 22, 33]. Здесь фактически сформирован «фокус» синтеза человековедения, восхо­дящий к творчеству С.Н.Булгакова и в целом к «русскому космизму», в котором человек предстает как космопланетарный, ноосферный фе­номен и одновременно космопланетарная функция в биосферогенезе и геогенезе, что представляет уже значительный шаг в раз­витии учения о ноосферогенезе В.И.Вернадского, в сторону становления Ноосферизма [34, 35].

Таким образом, в «антропном движении» или «движении человековедения» эксплицитно закодирован социальный заказ к на­уке и культуре как социальным институтам человечества, обуслов­ленный логикой развития человеческой цивилизации на рубеже ве­ков, Синтетической Цивилизационной Революцией во второй половине ХХ века, переходящей в Ноосферную (вернадскианскую парадигмальную) революцию XXI века.

1.4.Цивилизационно-эволюционный метаморфоз на рубеже ХХ и XXI веков:

становление Тотальной Неклассичности будущего бытия человека

Чтобы лучше осмыслить этот «заказ», попробуем кратко дать оцен­ку того, что произошло в эволюции человечества в XX веке и, особен­но в конце XX века.

В конце XX века произошли по оценке автора, первая фаза Глобальной Эколо­гической Катастрофы и стоящие за ней, как бы в ее «тени», – Гло­бальные Духовная и Информационная Катастрофы. Это означает фактически «катастрофу исторического человека» [18, 20, 23, 34, 35].

Конечно, это пока еще не полная катастрофа соци­ального человека, для которого уже нет будущего, нет историчес­кого выхода, но уже полная катастрофа «стихийного человека», человека, сделавшего основным принципом рыночно-экономического развития функционал «наживы», функционал «прибы­ли», катастрофа «индивидуалистического», западного человека, «хомо экономикус», катастрофа западноевропейского, капитали­стического рационализма [20], который так хорошо описал немецкий социолог начала ХХ века Макс Вебер [36]. М.Мамардашвили в од­ной из своих работ в середине 80-х годах высказал мысль об «антропологической катастрофе». Эта оценка фиксирует фактичес­ки «катастрофу цивилизационных механизмов развития» в про­странстве рыночно-капиталистической цивилизации, хотя Мераб Мамардашвили и не помышлял о такой её трактовке.

Что же это за «катастрофа» в конце XX века? Чем она вызвана?

Для ответа на эти вопросы автор предложил логику цивилизационного развития человечества представить в форме диалектики двух Логик с большой буквы – Внутренней Лотки Социального Развития (ВЛСР) и Большой Логики Социоприродной Эволюции (БЛСЭ) [37].

В свою очередь Внутренняя Логика Социального Развития, которая в основном и была предметом пристального изучения со стороны по­чти всех ученых и мыслителей всех времен и народов, может быть представлена как диалектика двух типов исторических детермина­ций – стихийной, материальной(через войны, голод, рынок, балан­сирование интересов; отметим, что по М.Веберу общество – это рав­новесие интересов отдельных лиц и социальных групп) и идеальной детерминации через общественный интеллект (понятие введенное автором вместе с разработкой теории общественного интеллекта и основ неклассической социологии [16 – 18, 20, 30, 31, 34, 35, 37 - 39].Автором доказывается, что на протяжении истории действует « закон роста идеаль­ной детерминации в истории», т.е. закон возвышения функций об­щественного интеллекта по «управлению будущим» со стороны об­щества как целого.

И, однако, до конца XX века история осуществлялась при до­минанте «стихийной логики». Не случайно в философии истории исповедовалась её неподвластность отдельному человеку и обществу в целом, её непредсказуемость, несмотря на то, что её активным аген­том выступали люди, племена, народы, страны и государства. А.Дж. Тойнби выстраивает философию логики Вопрошании Божествен­ного Логоса, обращенных к человечеству, и Ответов человечества, отдельных цивилизаций, стран и народов на эти Вопрошания [40].

Комментируя вклад Гегеля в философию истории, Ю.В.Перов и К.А.Сергеев подчеркивали: «Философия истории от­крыла «историческое бессознательное», типичный для истории ме­ханизм, когда люди поистине «не ведают, что творят» [41]. Детерминация по правилу «не ведают, что творят» явилась основанием для сформулированного Ф.М.Достоевским в «Дневнике писателя» [42] закона «об искажении великодушных идей», что автору дало повод назвать закон стихийной детерминации «зако­ном Достоевского» [42, с. 19].

Закон Достоев­ского, по сути, отражает энтропийный по отношению к природе ха­рактер мирохозяйствования человечества, что и оборачивается не­предсказуемыми последствиями для самого человека, реверсом Доб­ра и Зла.

«Стихийная История» человечества, а значит и историчес­кое саморазвитие человека в рамках Внутренней Логики Социаль­ного Развития, состоялись благодаря действию компенсаторных ме­ханизмов Биосферы, т.е. механизмов «биосферного гомеостаза». Этот механизм назван А.Л. Чижевским законом квантитативно-компен­саторной функции Биосферы [43].

Таким образом, разрушительный характер «стихийной логики» социального разви­тия человечества на протяжении истории вплоть до XX века «по­крывался» созидающим характером, гармонизирующим воздействи­ем биосферного гомеостаза, антиэнтропийной «деятельностью» мо­нолита живого вещества (благодаря действию закона, который В.П.Казначеев обобщает как закон Бауэра-Вернадского) [8].

В XX веке, в оценке автора, происходит скачок в несколько порядков в энерге­тическом базисе обменных процессов между обществом и природой. Продолжающая действовать «стихийная логика» социального раз­вития человечества, которая усилилась механизмами рыночно-ка­питалистической цивилизации, механизмами «невидимой руки» Адама Смита, на фоне «энергетического скачка» в базисе мирохозяйствования превратилась в «катастрофическую логику».

XX век предстает как Большой Энергетический Взрыв в цивилизационной эволюции человечества, усиливший экологическую неустойчивость стихийной логики рыночно-капиталистических механизмов соци­ально-экономического развития.

Происходит перерастание «катастрофизма развития» в Глобальную Экологичес­кую Катастрофу. Наступили Пределы всем механизмам цивилиза­ционного развития, наступил Предел доминанте (во Внутренней Логике Социального Развития) стихийной регуляции.

Диалектика Внутренней Логики Социального Развития, с од­ной стороны, и диалектика взаимодействия этой Логики с Боль­шой Логикой Социоприродной Эволюции, с другой стороны, подвели человечество к диалектическому отрицанию сложив­шейся «стихийной логики» и к трансформации детерминации в сторону «идеальной детерминации в истории» на базе обществен­ного интеллекта.

Авторские исследования оснований социальной и экономической генетики (и системогенетики – как более общего инварианта [30, 31, 37, 44 - 46]) показали, что происхо­дит интенсивное становление «механизмов общественного интел­лекта», «социогенетики на базе общественного интеллекта», в со­ставе которых образование есть главный социогенетический механизм опережающего развития качества общественного интеллекта, т.е. опережающего развития «качества управления» своим развитием со стороны общества как целого.

Синтетическая Цивилизационная Революция в конце XX века одновременно предстает как «формационная образовательная революция»,определяющая сдвиг от образовательно-педагогического производства «частичного человека» и об­разовательных услуг к образовательно-педагогическому производству целостного, гармонично развитого человека, «биосферно-ноосферного» человека, который мог бы возложить на себя Ответственность за гармонизацию социоприродных отношений.

Происходит станов­ление нового типа общества – научно-образователь­ного и одновременно – ноосферного общества, реализу­ющего доминанту «идеальной детерминации в истории через обществен­ный интеллект».

Анализ показывает, что, если использовать категорию «устой­чивого развития», то един­ственной «моделью устойчивого развития» является управляемая социоприродная эволюция на базе общественного интеллекта и научно-об­разовательного общества.

При этом происходит смена парадигм не только Истории, но и науки, культуры, общественного интеллекта в направлении Ноосферизма и Тоталь­ной Неклассичности будущего бытия человека.

В этой новой, ноосферной па­радигме характеристика Неклассичности расширяется, она включа­ет в себя не только «принцип дополнительности» в расширительной трактовке, в том числе принцип Большого или космологического дополнения по В.П.Казначееву [8], антропные принципы в расширительной трактовке, но и принцип управ­ляемости, принцип Большой Эколого-Антропной Дополнительности(в системе Ноосферизма по автору, 2001 [34]).

Содержание катего­рии управления становится неклассическим, ноосферным [47], в нем преодолевается оппозиция: «стихийность» или «плановость» (которая характерна для критики опыта планирования в СССР со стороны К.Поппера, Хайека и др.) через понятия «управление стихийностью», «управление с риском и неопределенностью», «управление интервальное или уп­равление на границах», «управление гомеостазом» и «управление гомеостатическое» и т.п. Когда Н.Н.Моисеев ставит вопрос о механизмах коэволюции человечества и природы и говорит о «направляющем воздействии» на «ход развития», то, фактически, таким образом, понятое «направление», противопоставленное «уп­равлению», есть тоже «управление», но в неклассической, ноосферной парадиг­ме.

Важным в таком понимании «управления» как категориальной характеристики Неклассического общественного интеллекта являет­ся учет нелинейности развития, раскрытие циклической динамики объекта управления и построение стратегий управления, цикличес­ки-рефлексив­но-резонансных по своим воздействиям в этой цикли­ческой динамике.

Поэтому управ­ляемая социоприродная эволюция на базе общественного интеллек­та и научно-образовательного общества подразумевает новое качественное содержание и социальности человека, и образования, и планирования, и управления, в котором гармонизирующее воздействие человека, общественного интеллекта не противостоит гармонизирующей фун­кции Биосферы и Земли-Геи (что приведет к дальнейшему разви­тию Глобальной Экологической Катастрофы, а не выводит из неё), а использует её. А это означает новое, ноосферное содержание образования и науки, новое содержание фундаментализации образования, востребуют новые интеграционные научные комплексы – ноосферизм, человековедение, биосфероведение, ноосферологию, валеологию, космоантропоэкологию, зем­леведение, биогеохимию и т.д.

Происходящий цивилизационно-эволюционный метаморфоз фактически меняет парадигму гуманизма, как бы его «архетип», оп­ределяя вектор перехода от «эгоизированного», эгоцентричного гу­манизма к экоцентричному, ноосферному гуманизму,в системе которого до­минирует не «антропоморфный нарциссизм», а благоговение перед природой, жизнью, «живым Космосом», частью которого мы явля­емся.

1.5.К Ноосферному, Неклассическому человековедению и Ноосферному, Неклассическому гуманизму.

Принцип Наблюдателя и Сверхнаблюдателя

Ставя вопрос об «им­перативе гуманизации» человечества и России в 1992 году (монография «Гуманизация российского общества» [46]), автор вкла­дывал в содержание императива становление Неклассического гу­манизма со сменой «эго-центризма» на «эко-центризм». При этом человекоцентризм гуманизма не отрицается, иначе было бы выхолощено содержание гуманизма, просто меняет­ся мировоззрение человека, в том числе его отношение к свободе, к соотношению «должного" и «сущего». Человек научает себя мыслить частью целого, сознательно ограничивать свою свободу в интересах «целого», природы, Биосферы, Космоса, гармонизируя, а где необ­ходимо, ограничивая свои потребности и интересы ради гармониза­ции своих отношений с природой, с Миром в целом. В этом измене­нии мировоззрения, «мировоззренческого фона» взаимодействия человека с социальным миром и миром природы важное место принадлежит смене парадигм эволюционизма, осмысления ограничен­ности объяснительного потенциала «механизма отбора».

Автором в серии работ разработана концепция ноосферного универсального эволюционизма, по которой происходит синтез дар­виновской, берговской, кропоткинской парадигм [48 - 54], где действует диалектика взаимодействия закона конкурен­ции и с ним сопряженного механизма «отбора» и закона коопера­ции (сотрудничества, «любви» в онтологическом измерении, что было характерно для мировидения П.А.Кропоткина и Вл.Соловьева), а также механизма «интеллекта».

Само «движение» в направлении роста сложности систем, становления их «организмичности» в эволюции сопровождается усилением доминанты кооперации и «опережающих обратных связей в эволюции» (что и означает опережающую «интеллектуализацию» систем).

«Социал-дарвинизм», который в скрытом виде присутствует в буржуазных социологии и человековедении, с позиций нового понимания эволюционизма не адекватен реалиям и играет «коварную роль» в дезориентации понимания природы человека.

Примером такой «ложной онтологии человека», вытекающей из абсолютизации кон­куренции и отбора, представлений об их действии в «общественной организации» является монография Б.А.Диденко «Цивилизация каннибалов. Человечество как оно есть» (1996 [55]), в которой отрицается орудийная гипотеза происхождения человека и заклады­вается гипотеза «некрофагоцитозного» происхождения, т.е. через трупоедение, впоследствии перерастающее в каннибализм.

Само появление подобных гипотез в «антропном движении» отражает вот этот рост «некросферы», о тенденции которого говорит В.П.Казна­чеев в монографии «Проблемы человековедения» (1997) [56] и который является индикатором отражения в культуре, в сознании человека «катастрофы исторического челове­ка», отражения Духовной и Информационной Глобальных Катаст­роф [20, 24, 34].

Таким образом, императив гуманизации человечества и России с «неклассическим», ноосферным пониманием гуманизма при его экстраполяции на логику становления научно-образовательного общества подразумевает императив становления человековедения также в «неклассической, ноосферной парадигме», как части Ноосферных, Неклассических науки и культуры, базиса мироотношения Неклассического общественного интеллекта.

Гуманизация и гуманита­ризация российского образования актуализирует становление его человековедческих основ. Можно сказать, что образование формирует свой социальный заказ на становление человековедения, уже как «образова­тельного человековедения», которое могло бы служить основой интег­рационных процессов, формирования новой человековедческой воору­женности «нового человека XXI века», как неотъемлемой части той «человеческой революции», необходимость которой провозгласил А.Печчеи в 1973-1975 гг. [57], и которая входит в систему революций Синтетической Цивилизационной Революции.

Каков же облик Ноосферного, и Неклассического одновременно, человековедения?

Хотелось бы назвать ряд признаков, которые в определенной степени корреспондируются с «Проблемами человековедения» (1997) по В.П.Казначееву [56].

Первое. Ноосферное и Неклассическое человековедение – это неотъемлемая часть Ноосферной Неклассической науки, в которой происходит преодоление классичес­кого рационализма, в основном механистического рационализма, и преодоление одновременно «разрывов» между Истиной, Добром и Красотой в науке и культуре. Следствием механистической рациональности является гносеологический принцип упроще­ния (в управлении, развившийся как бюрократический принцип: «управляй сложным как простым»), в какой-то мере через технологии редукционизма, глушившие развитие системного подхода, формирование «холистических» технологий познания.

В этом плане русский космизм и русский холизм – идейно-философское и научное движение в России [34, 58] – противостоят этой тенденции и служат «базисом отечественной мысли» для становления Ноосферного и Неклас­сического Человековедения.

Синтез Истины, Добра и Красоты в его Неклассическом варианте означает новый механизм функцио­нирования научного знания, при котором критерии научной исти­ны неполны без привлечения этических и эстетических критериев [34]. Они начинают «работать» внутри «проверочных механизмов адек­ватности» в науке. Происходит расширение «принципов дополни­тельности или дополнения».

В.П.Казначеев и Е.А.Спирин («Космопланетарный феномен человека», 1991) [8] распрос­траняют принцип дополнительности «на исследование неразрывной связи (всеединства) человека, монолита жизни и универсума», обо­значая его как принцип «космологического дополнения или Великого дополнения». В соответствии с этим принципом «всякое масш­табное исследование физического мира необходимо соотносить с со­ответствующими исследованиями живого вещества и человека как разумной формы жизни». А это, в нашей оценке, и озна­чает, что критерии Красоты и Добра становятся внутренними кри­териями Истины, без которых она принципиально неполна и может вследствие этого оказаться причиной неадекватной деятельности человека и общества в наукоемком антропогенном мире.

Г.П.Мель­ников подтверждает эту нашу концепцию в работе «Функции разу­ма в биосфере и его технические усилители» (1990) [59] сле­дующим положением:

«... когда научные истины становятся мате­риалом для осмысления, и субъект способен одновременно быть и сторонним наблюдателем, стоящим над миром, и одним из компо­нентов этого мира как объекта наблюдения, выполняя взаимоотно­шения истин через правила логики и чувства красоты, то результа­том такою осмысления и чувствования, его содержанием становит­ся добро как вид отношения субъекта к миру, понятому как гармо­ничная целостность. И, таким образом, мы приходим к утвержде­нию триадичности функции разума в биосфере: истина соотносима с научной деятельностью, красота как мера правильности процесса протекания мыслительной деятельности – с искусством, а добро как внутренняя потенция субъекта включается в механизм взаимосвязи компонентов биосферы для того, чтобы субъект мог содействовать оптимальным режимам функционирования биосферы – с высшей конечной функцией человеческого разума – управляющей».

Второе. Ноосферное и Неклассическое человековедение, в определении автора, исходя из изложенного, ас­симилирует в себе эстетику, этику, искусство, религию, народное космовидение, синтезируя эти знания на базе глубокой рефлексии и «прин­ципа Наблюдателя и Сверхнаблюдателя» [61].

Формируется «теория относительности» внутри теории знаний и гносеогенетики как научной дисциплины [61, 62], изучаю­щей законы эволюции единого корпуса знаний в истории человече­ства. В этой «теории относительности» акцентируется внимание на зависимости знаний от позиции Наблюдателя (а по отношению ко всей Природе в целом, ко всему Космосу – от позиции Сверхнаб­людателя), на форме реализации «принципа дистанцирования», на который в неявном виде указывали О.Шпенглер, Н.Я.Данилевский, П.А. Сорокин, Л.Н.Гумилев. Сама рефлексия по поводу позиции наблюдателя в структуре научного знания приобретает гро­маднейшую роль при обобщении, интеграции новых научных ком­плексов, при проектировании стратегий их синтеза.

Следует отметить, что рефлексия по поводу проблемы Наблю­дателя в скрытом виде проходит через проблемы идентификации Бытия в онтологии как важнейшей части философии. Достаточно напомнить категорию «присутствия» Мартина Хейдеггера в его из­вестном трактате «Бытие и время», увидевшем свет в 1927 году [63].

Третье. Ноосферное и Неклассическое человековедение, исходя из принципа синте­за Истины, Добра и Красоты, выводит на передний план проблему син­теза интеллекта и нравственности, знаний, «ведения» и нравствен­ности, знаний и ценностей.

На протяжении новейшего времени «на­ука» как институт в своих внутренних механизмах отчуждалась от ценностей, считая, что ценности должны лежать за границами дей­ствия «критериев объективности». Отсюда следовал уход, по край­ней мере, в логике гносеологии, ученых от ответственности за ис­пользование достижений науки «во зло» как отдельному человеку, отдельным народам или странам, так и человечеству в целом. За этим скрывалось постоянное разделение «сущностного» и «должного», характерное для культуры европейского философствования нового и новейшего времени.

Но по отношению к «рефлексивным мирам», к миру человечества «должное» предстает как часть «сущностного» [30]. Это положение становится ведущей к ноосферной парадигме бытия человека, когда он поднимается на «высоту» Ответственности за качество управления социоприродной эволюцией. Проектность интеллекта, его установка на будущетворение факти­чески задействует детерминацию через «проектность» – «от будущего к будущему», в которой «должное» предстает как волевое начало субъекта в этой детерминации.Отметим, что истоки этой идеальной детерминации, по нашей оценке, лежат в самом устроении мира, на­личии опережающего (своеобразного проторефлексивного) отобра­жения, следующего уже из иерархической организации Универсума (см. А.И.Субетто. Манифест системогенетического и циклического мировоззрения и Креативной Онтологии, 1994 [44]).

Поэтому возникает представление о вза­имопроникновении регуляторов интеллекта и нравственности («Без­нравственный интеллект безынтеллектен» и «Безынтеллектная нравственность безнравственна»), без которого Не­классическое человековедение невозможно. Осмысление «теории относительности» в теории знания отражает повышение роли чело­века в научной картине мира и повышение ответственности за судь­бы мира.

Четвертое. Из представления о первых трех признаках Ноосферного и Неклассического человековедения следует особое значение образования и воспитания че­ловека, закономерность его процессов «внутри» человековедческого кор­пуса знаний.

Можно сформулировать принцип: человековедение дополняется образованиеведением [24].

Этот принцип приобретает особый смысл через призму метаморфоза бытия человека в современном мире, когда непрерывное образование и воспитание (самообразование и самовоспитание) становятся законом его существования в «мире из­менений».

Пятое. Проблема Наблюдателя в системе ноосферного человековедения («теория относительности» в гносеогенетике человековедения) поднимает в свою очередь проблему соотношения темпов научного самопознания и позна­ния антропогенного и «естественного» миров с темпами изменений по антропогенным причинам в этих мирах. Информационно-интеллектно-энергетическая асимметрия человеческого разума (ИЭАР) как форма дисбаланса между энергетической мощью хозяйствования человека на Земле и качеством прогнозирования и проектирования, приводящего к техногенным катастрофам, по А.И.Субетто, имеет од­ним из своих источников «интеллектуальную черную дыру» по В.П.Казначееву.

По отношению к человековедению в целом эта «про­блема соотнесения» определяет проблему опережающего развития человековедческого образования «внутри образования» в сравнении с потоком социальных запросов на человековедческие знания. А в рамках осмысления «законов человековедения» эта «проблема соот­несения» требует рефлексии по поводу закона опережающего развития каче­ства человека, качества образовательных систем в обществе и качества общественного интеллекта (А.И.Субетто, 1990, [64]), как основы ноосферного, социоприродного гомеостаза на базе общественного ин­теллекта и научно-образовательного общества.

В развитии этого положения автор разработал концепцию «закона опережения прогрессом человека научно-технического прогресса» [65], как базовом условии реализации императива выживаемости человечества в XXI веке в форме перехода к управляемой социоприродной – ноосферной – эволюции.

1.6.Положения ноосферного и неклассического Человековедения.

Презумпция «всеоживленности Космоса сущего»

Выделим следующие положения, сопряженные с интеллектуальным пространством «антропного дви­жения», по крайней мере, в системе отечественной науки.

Положение 1.

«Человековедение» рассматривается как своеобразный социальный институт, «обобщенное гуманитарное направление, объединяющее все социальные институты, а также институты духовного, религиоз­ного, социально-культурного направления» (В.П.Казначеев, Проблемы человековедения, 1997) [56]. В этой дефиниции «человековедение» приобретает категори­альную функцию общественного интеллекта в нашей интерпретации [16–18, 34, 37–39, 47–49, 53, 54, 64, 65 и др.], функцию его рефлексии, вне которой невозможен прорыв к новому качеству управления социобиосферным – ноосферным – развитием.

Положение 2.

Предмет ноосферного и неклассического человековедения сразу же расширяется.Оно предстает, как отмечает В.П.Казначеев, «естественно-историческим природным феноменом» в форме дви­жения поколений людей, их выживаемости, их социальной, демог­рафической эффективности. Фактически появляется «шкала челове­коведения», охватывающая исследования от изучения крупных этнических движений до семьи и «индивидуального человека» [56].При таком подходе изначально заявляется «объект человековедения» в виде человека, народов, человечества в их взаимосвязях и взаимо­действии с природой, в их сопряженной социоприродной эволюции.

Положение 3.

Важнейшим принципом ноосферного синтеза человековедения является то, что автор бы назвал презумпцией «живого космического веще­ства» или презумпцией «всеоживленности Космоса сущего» [20].

Фактически этот вводи­мый принцип, который автор назвал презумпцией «всеоживленности» Космоса, корреспондируясь со многими взглядами «русских космистов» – В.И.Вернадского, А.Л.Чижевского, П.А.Флоренского, К.Э.Циолковского, В.П.Казначеева, и других, а также в какой-то мере воспроизводя древ­нее осознание сущего «ранним человечеством», имеет не только эв­ристический потенциал для развития человековедения, но и громад­нейший этический потенциал.

Живой человек взаимодействует с живым Космосом, он его часть. Принцип Альберта Швейцера «бла­гоговения перед любой жизнью» приобретает космические масшта­бы.

Сама идея «всеоживленности» Космоса имеет много сторонни­ков и воспроизводится многими учеными в различных теоретичес­ких схемах. Среди современных отечественных ученых можно на­звать П.Г.Кузнецова, В.В.Налимова, Ж.А.Дрогалину, Д.М.Мехонцеву, Г.П.Мельникова, В.С. Смирнова, А.Е.Кулинковича, которые, если напрямую и не говорят о «всеоживленности» Космоса (а некоторые говорят и напрямую), то свидетель­ствуют, доказывают наличие свойства, которое близко к «родовой характеристике» живого, того свойства Абсолютного Ничто, о кото­ром писал В.П. Казначеев, который анализировал В.В.Налимов [66].

А.Е.Кулинкович [67] подчеркивает, что для естествознания второй половины двадцатого века характерна «тенденция к реантропизации окружаю­щего нас мира» («антропный принцип» в космологии)». Он задает вопрос: «Можем ли мы сейчас дать на этот вопрос совершенно но­вый ответ, который на тысячелетия вперед будет определять миро­понимание человечества?». И отвечает: «Да, мы можем сегодня дать такой ответ! Этот ответ таков: Мироздание состоит из витем – из объектов, очень похожих на живой организм, и, следовательно, на человека. Есть ли что-либо общее между человеком и Землей? между человеком и Галактикой? между человеком и элементарной части­цей? между человеком и Вселенной? Да, такая общность есть: и че­ловек, и Земля, и элементарная частица, и вселенная – это все витемы. Слово «витема» образовано из латинского «Vit» ( жизнь). Система – это сложная система, находящаяся вдали от точки термодина­мического равновесия и поэтому нуждающаяся для своего сохране­ния в питании – в постоянном притоке энергии и вещества. Глав­ной особенностью жизни «Мироздания витем» является постоянный энергообмен» (выдел., С.А.).

Близкие позиции характерны и для наших взглядов на мироустроение, на креативность мира и его эволюцию.

В.П.Казначеев в своей книге «Проблемы человековедения» [56] как бы суммировал эти «потоки идей» отечественной мысли: «... космос представляется жи­вым. Говоря о косном веществе, мы можем уверенно утверждать, что его материальные проявления бесконечны по своему разнообразию. По-видимому, и варианты живой материи, так скажем, живых по­токов живого вещества, тоже бесконечны».

Именно эта презумпция «всеоживленности» Космоса, в нашем определении, ставит по-новому проблему российского образования и воспитания, его человековедческих основ. Человеко­ведение в России, опираясь на колоссальный потенциал русской философии, русского космизма, отечественные традиции синтети­ческого взгляда на мир, на холизм отечественной мысли, как нигде в мире должно исповедовать эту презумпцию жизни как фундамен­тального свойства универсума, в котором мы живем.

Здесь лежат истоки формирования новой этики и новой нравственности, перехода от эгоцентричного человекоцентризма к экоцентричному человекоцентризму. Экоцентричная, ноосферная парадигма синтеза в единстве с системой воззрений на «живой космос» усиливает роль учения об обще­ственном (коллективном) интеллекте в самом человековедческом корпусе знаний.

Положение 4.

Из презумпции «живого космического вещества» как принципа синтеза человековедения следует принцип экологичности, ноосферной направленности человековедческого знания в той новой парадигме человековедения, которая фор­мируется на рубеже III тысячелетия.

Человековедение должно быть экологическим, ноосферным человековедением, что означает глубокую и, если можно так сформулировать, тотальную экологизацию и ноосферизацию знаний о че­ловеке.

Экология человека, экология челове­ческой популяции, региональная и глобальная экологии взаимопро­никают друг в друга, образуя сложные переплетения экзо- и эндоэкологии.

Автором совместно с А.А.Горбуновым недавно издана работа «Ноосферная экология: основания становления» (2017) [68]. Её можно рассматривать, в свою очередь, как своеобразное, ноосферно-экологическое основание рефлексии над законами развития человека, предстоящих Родов Действительного Человека и Действительного Разума, как условия экологического выживания человечества [53].

Положение 5.

Важнейшим принципом человековедения, по В.П.Казначееву [56], является принцип баланса или гармонизации человекопроизводства и человекопотребления.

Это новые категории, введенные Казна­чеевым в рамках представлений об антропоэкономике, человекоемкости и природоемкости про­мышленных производств.

Следует заметить, что в рамках ноосферного синтеза че­ловековедения, все раскрываемые закономерности и механизмы как бы подытоживаются в механизмах человекопроизводства и человекопотребления и поэтому не будет преувеличением, если мы определим еще одну характеристику человековедения, а именно – как науки о гармонизации человекопроизводства и человекопотребления в целях обеспечения прогрессивной эволюции популяций, этносов, малых и больших народов, человечества в целом.

Именно дисбаланс между человекопроизводством и человекопотреблением, когда общество в силу или ложных представлений о целях социально-экономи­ческого развития, или по невежеству, или в силу геополитичес­ких стратегий «внешних политических сил» (ведущих скрытую войну), увеличивает чрезмерно человекопотребление, разрушая семью, репродуктивные механизмы и т.д., становится источни­ком депопуляции, самоумерщвления народов и этносов. Человековедческие основания российского образования должны включать в себя этот «фокус» синтеза и рефлексии.

Положение 6.

Определяющим положением человековедения и в целом Ноосферизма по автору, яв­ляется не случайность появления человека в космогонической эволюции, своеобразная теленомичность (теле – цель, номос – закон) его происхож­дения.

В нашей системе ноосферной парадигмы универсального эволюционизма, исходя из системогенетики, её законов, доказывается действие метазакона «оразумления» космогонической эволюции.

Положение о космономогенезе человека имеет много сторонников и версий.Интеллект (коллективный или общественный) выражает собой новую ступень в «оразумлении» Космоса, в интеллектуализации космогонической эволюции, развивающуюся функцию Биосферы и Земли-Геи как супе­рорганизмов. Данное положение предстает в форме некоего инвари­анта уже многих предложенных теоретических схем во взглядах на эволюцию Вселенной и происхождение человека (Г.П.Мельников, Н.Н.Моисеев, А.П.Назаретян, А.И.Субетто, и др., восхо­дящих к тезису Тейяра де Шардена о человеке, как «оси эволюции, осознавшей самую себя», в определенной степени к концепции ноосферогенеза по Вернадскому и к концепции ноосферогенеза по Казначееву).

Положение 7.

Ключевым принципом человековедения является принцип гармо­нии.

Человек призван самой Эволюцией Биосферы на Земле, будущим её Ноосферным Этапом, стать носителем Закона Гармонии, как Закона Бытия любого Целого, в том числе Целого Биосферы, переходящей в новое качество – Ноосферу. Речь идет о трансформации Гармонии бытия системы & lt; Биосфера - Человечество> в Космо-Ноосферную Гармонию.

Данное направле­ние имеет широкий фронт обобщений в отечественной мысли: Э.М.Сороко, Ю.А.Урманцев, М.А.Марутаев, Э.Н. Елисеев, И.П.Шмелев, И.Шевелев, – восходящий к работам Пастера, Кюри, Вернадс­кого.

Интересным моментом является постановка вопроса о сим­метрии времени, подобной симметрии пространства.

Автором в ряде работ [25, 34, 35, 45 – 47, 72, 73] высказана гипотеза о суще­ствовании закона спиральной фрактальности системного времени, который определяет новый тип симметрии в онтологии мира – спирально-циклического эволюционного хроноритмо-спиралевидного самоотображения в развитии мира. Этот тип симметрии, если он существует в «потоке времени» живого Космоса, определяет «свер­тывание информации структуры спирали филогенеза», приведшего к появлению данного человеческого индивида, в «структуре органи­зации информации» в организме: в его бессознательном (предсознании, подсознании, сверхсознании) и в сознании [25]. Данная концеп­ция по-новому позволила взглянуть на феномены, фиксируемые трансперсональной психологией, техниками магов разных народов, медитаций, концепцией хилотропного и холотропного модусов со­знания. «Микрокосм» человека, его «подмир» фактически скрывает в себе в закодированном виде и в спиральной упаковке (геккелевской структуре) всю предшествующую космогоническую эволюцию (биоэволюцию, антропную эволюцию, этноэволюцию). Данная ги­потеза в какой-то мере перекликается с утверждением В.В.Налимова, Ж.А.Дрогалиной[66] в рамках концепции семантического поля, что «семантическое поле, которое мы связываем с ЭГО человека, так же как и его соматика, в каком-то подавленном состоянии сохраняют воспоминания обо всем предысторическом прошлом».

Если эта гипотеза верна, то отсюда появляются новые концептуальные основания стратегий «социальной вирусо­логии» [74], используемые в рамках духовно-информа­ционных войн и ориентированные на разрушение структур «бессоз­нательного» как в отдельном человеке, так и в «коллективном бес­сознательном», и формирование потока суицида. Кстати, по В.В.Налимову [66], сжатие или редукция прошлого в памяти человека ухудшает его опережа­ющую адаптацию, что впрямую сопрягается с проблемами беспоро­говой экологии по Казначееву [86].

Положение 8.

Важным положением становящегося ноосферного человековедения, является система сопряженности «общественного здоровья» и «здоровья челове­ческого индивида», на что обращает в своих работах В.П.Казначеев [8, 56, 75].

Этот подход позволяет осознать роль социальных институтов, государственной машины как задатчиков процессов прогрессивной эволюции, обеспечения эволюционной нормы здо­ровья или деградации, депопуляции. Ноосферная экспликация категории обще­ственного здоровья, измерение «основного принципа человекопотребления» – несомненное достоинство становящегося ноосферного человековедения.

Через концепцию общественного здоровья расширяется соци­альный заказ к человековедению в российском образовании. В.П.Казна­чеев был прав, когда ставил вопрос об организации специальных школ и кур­сов по проблемам общественного здоровья, которые бы дополнили валеологическое образование и воспитание [75].

Следует согласиться с предло­жением В.П.Казначеева [56] о введении специального закона, по которому бы «каждый руководитель в соответствии со своим уровнем полномочий должен сдавать некий экзамен по стратегии и тактике общественного здо­ровья». Данный экзамен-тест предстает как часть механизма закона об опережающем развитии общественного интеллекта, упоминав­шегося выше.

Положение 9.

Особое место в развернутой схеме синтеза ноосферного и неклассического человековедения занимает концепция автотрофности человечества – эта «значительная опережающая идея российского естествознания, одна из сущностных в понимании живого вещества» (В.П.Казначеев [56]), восходящая к творческому наследию В.И.Вернадского [76].

Теория автотрофнизации человечества, несомненно, должна входить неотъемлемой частью в состав ноосферного человековедения. При раскрытии структуры человековедческих основ образовательных систем она была включена автором в каче­стве их важнейшего компонента в монографии по системологии образования в 1994 году [77, 78].

Можно предвидеть множество подводных камней, свя­занных с недостаточностью знаний о природе человека, его гомеостазе, об иммунных популяционно-генетических механизмах, о биологических механизмах сохранения и развития этнобиологических особенностей, которые расширят « пространство содержания» процесса автотрофнизации.

Особое место здесь займет вопрос об «объекте автотрофности»: идет ли речь об отдельном организме че­ловека (хотя и эта проблема стоит для особых автономных режимов деятельности), популяционном «организме» или о человечестве в целом? Здесь могут апробироваться и гибридные схемы, использую­щие «хлорофилловую фабрику». Поиск различных фитотронных тех­нологий – только в «начале пути».

И, однако, в ближайшие десяти­летия вопрос должен стоять о стратегии, с одной стороны, противо­стоящей глобальному империализму [77, 78], исходя из гуманистической презум­пции «спасутся все, или не спасется никто», а с другой стороны, ис­ходящей из концепции, управляемой социоприродной эволюции на базе общественного интеллекта и научно-образовательного общества, если так можно сформулировать, исходя из ноосферного социализма[34, 64, 71, 79, 81 - 83].

Кстати, на глубинную связь концепции но­осферы и социалистической идеи указывал В.И.Вернадский. На Кон­ференции ООН по окружающей среде и развитию в Рио-де-Жаней­ро в 1992 году, когда обсуждался вопрос об устойчивом развитии, на высоком уровне (например, в речи президента Бразилии) звучали предостережения о том, что, если не будет решена проблема соци­альной справедливости, человечество ждет крах в ближайшем буду­щем [84, 85].

Кризис Классической, Стихийной истории в конце XX века, «обнаживший» Пределы прежних механизмов цивилизационного развития, фактически обозначил и Предел Рынка, предел всей либе­ральной идеологии западной цивилизации, социально-атомарной модели общества. Если во Внутренней Логике Социального Развития Рынок не исчерпал своих «потенций регуля­ции», то в Большой Логике Социоприродной эволюции он исчерпал свои возможности 50-60 лет назад, и первая фаза Глобальной Экологической Катастрофы – индикатор наступившего Предела Рынка, и соответственно – рыночного человека, и рыночных образования и науки.

Таким обра­зом, «будущее человечества» уже стало ареной, ожесточенной идео­логической борьбы. И становление ноосферного человековедения проходит в «пространстве» этой идеологи ческой борьбы.

Кстати говоря, когда усиливаются акценты на проблему глобального демографического взрыва, как проблему вы­живания, и одновременно не замечается, что рост глобального энер­гетического потребления происходит главным образом за счет стран, где произошла «демографическая стабилизация» (США, Европа, Канада, Япония), особенно за счет потребления энергоресурсов в США, то можно понять, что злоупотребление, в «экологической» аргументации мондиалистских стратегий по «сжатию» населения Земли до «золотого миллиарда», «моделью Мальтуса» носит не столько научный характер (поскольку без обсуждения динамики неравномерности потребления энергоресурсов и других ресурсов Зем­ли она попросту научно некорректна, так как не ставит вопрос о выравни­вании стандартов потребления и ограничения «сверхпотребления», т.е. не ставит вопрос об «общественно разумных потребностях»), сколькоидеологическийхарактер.

Экологический крахтерпит «инди­видуалистическая» цивилизация Запада, абсолютизировавшая меха­низм конкуренции, терпит экологический крах вся система глобального империализма мировой финансовой капиталократии [86]. Еще Ф.М.Достоевский справедливо полагал, что будущее – «за обществом с коллективистскими способами поддер­жания устойчивости индивидов» (на это указывает В.С.Голубев в монографии «Социоэволюционная концепция устойчивого развития» в 1994 году) [87].

Положение 10.

Ноосферное и неклассическое человековедение глубинно связано с тече­нием российской и русской мысли, которое оформилось в ту теорети­ческую конструкцию, которую называют «русской идеей».

В.Н.Сагатовский, раскрывая ядро мировоззрения, сто­ящего за «русской идеей», выявляет цепь категорий, покрывающих ее смысл [88]:

«Соборность конкретизируется во всеединстве и софийности. Вместе эти три категории обосновывают идеал Общего Дела, который предстает как созидание ноосферы. Это созидание требует организа­ции взаимодействия между людьми на основе правды отношений и человековедческого поведения как ответственного поступка – со­бытия, совершенствующего ткань человеческого и мирового бытия» [86]. Здесь «русская идея» как общественный идеал России полностью совпадает с тем содержанием, которое автор назвал Тотальной Неклассичностью.

Н.А.Бердяев обращает внимание на эту вот постоянную думу о судьбе человечества, которая пронизыва­ет «русскую идею» (Ф.М.Достоевский, Л.Н.Толстой, К.Н.Леонтьев (дума о «поэтическом человечестве»), С.Н. Булгаков, П.А.Флоренс­кий и др.). Она связана с особенностью русского космизма как космизма особого масштаба, обращенного к человеческому всеединству в его взаимодействии с Землей, Природой, Космосом. В этой обра­щенности действует примат женского начала, восходящий к дохристианским культам славянства «мать-сырой земли», которые перерождаются в культ Богородицы в русском Православии [89, 90].

Необходимо подчеркнуть, что возрождение востребованности духовного потенциала «русской идеи» в ноосферном, неклассическом чело­вековедении – веление времени. Автор в «Слове о русском народе и русском человеке» (2013) писал [90, с. 246, 247]: «…Ноосферная миссия России, которую ей предстоит выполнить, предстаёт и как Ноосферная миссия русского народа и русского человека… Ноосферная миссия русского народа и русского человека… есть то, чьё становление так же исторически глубинно, как исторически глубинны русский язык, русская правда и Русский Космизм».

1.7. Человековедение – социальный институт
ноосферного просвещения

Выделенными десятью положениями не ограничивается базо­вая структура Ноосферного или Неклассического человековедения.

«Человековедение», и это главное, предстает как своеобразный механизм ноосферной просвещения и образования российского общества, формирования стратегий фундаментализации его содержания, а значит, и как механизм рефлексии российского общества и по поводу скла­дывающегося кризиса, приобретающего черты Национальной ка­тастрофы, и по поводу стратегий выхода общества из этого катас­трофического состояния, осознания собственных перспектив и стратегий выживания в XXI веке.

В.П.Казначеевым [56] прорабатывалась идея о «социальном геноме», обобщаю­щем «и культуру, и историю, и базисные принципы экономики, этнографические, этнические, географические механизмы этно­са в одно целое». Здесь напрямую наблюдается резонанс с идеями социальной генетики различных версий, вос­ходящими к П.А.Сорокину и Н.Д.Кондратьеву, в том числе с разработанной автором концепцией социогенетики на базе системогенетики и общественного интеллекта [37].

Особое значение имеет осознание необходимости фор­мулирования историко-созидательного среза ноосферного человековедения как «истории становления Человека» [29].

Владимир Чивилихин в пись­ме к Доржийну Дашдаваа [91, с. 504, 505], монгольскому ученому-русисту, вспо­минает о замысле одного из потомков декабристов «написать боль­шой труд о созидательной истории человечества», в котором он собирался осуществить переакцентировку исторической логики от ставки на историю войн и жизнеописаний «всяческих ганни­балов и наполеонов, чингисханов и гитлеров» –к ставке на раз­витие гуманистической мысли, наук, на совершенствование тру­да человечьего, «на борьбе людей с угнетением, нуждой, пред­рассудками, болезнями и неправдой, на усложнении взаимодей­ствия между обществом и природой ...».

В ряде последних работ автор [24, 34, 81] сформулировал и аргументи­ровал положение о том, что рыночно-капиталистическая циви­лизация становится Большой Утопией человечества, ведущей его к гибели. Следует отметить, что компьютерная революция уже создала компьютерную «иллюзорность» мира, которая уже поро­дила компьютерную катастрофу психики людей и несет в себе уже сейчас «возможные агенты» начинающейся гибели [92 –94].

Ноосферное человековедение и как наука, и как социальный институт, и как форма образования и просвещения должно взять на себя функцию про­свещения человечества, а у нас – в России, функцию формирования биоэтики и антропоэтики, функцию и предупреждения, и указания выходов из скла­дывающегося историка-цивилизационного тупика в XXI веке.

Оно должно стать фронтом войны против пошлости, затопляющей своими волнами культуру.

У Влаиля Петровича Казначеева есть «венок сонетов» «Гимн гимнов» (1994) [95]. В третьем сонете отражена мысль, которая может стать кредо к становящемуся Ноосферному Человековедению XXI века:

«Откройте небо – вечное призванье,

Там, в необъятной глубине,

Живое первое дыханье

И преклоненье Красоте.

И мы в молчанье непонятном

На звезды устремляем взор,

Не мы – то звездный мир в упор

Пытает душу необъятно.

Оттуда наше назначенье,

Там первозданное веленье

И предназначенность Земли.

В себе откройте зов небесный,

Не задохнитесь в келье тесной,

Откройте беспредельности души»